Хорошо смеётся тот, у кого поехала крыша. ©
читать дальше
Первыми звуками, которые услышал Нат, проснувшись, были возня и тихий писк. Потом хлопок о ковёр и мерзкое хихиканье, стремительно перемещавшееся слева направо.
- Да стой ты! – Прошептал кто-то - в его голосе слышались отчаяние и паника. – Нам же влетит!
Король широко распахнутыми глазами уставился во мрак. На его лицо медленно наползала тень понимания и недовольства. Он тоже знал, что кому-то сейчас весело не будет.
- Рик, объяснись.
Из темноты раздалось тихое «ой», а затем голос пажа, в котором чувствовались напряжение и раскаяние:
- Я… Я раньше пришёл, Ваше Величество. Услышал шорох, думал, вдруг что случилось. А тут корона бегает…
Будто в подтверждение его слов что-то запрыгнуло на грудь Ната. Король едва успел отпихнуть существо, прежде чем услышал клацанье зубок.
- Держи её, - воскликнул он, садясь.
Тяжесть с одеяла исчезла, снова раздалось хихиканье с пола.
- Я пытаюсь, - тоже крикнул мальчик.
Монарх рывком откинул полог и дёрнул за шнур настенной лампы. Комнату озарил мягкий свет, по стенам и полу пролегли чёрные тени. Расплывчатое жёлто-синее пятно металось туда-сюда, пытаясь схватить вертлявую зелёную кляксу. Поспешно надев очки, Нат откинул одеяло и встал коленями на матрас.
Корона метнулась под кровать. Отважно бросившись на существо, монарх успел схватить его лапку. Головной убор рванулся – и хозяин, кувыркнувшись, грохнулся на ковролин, попутно зацепив стул. Шею и пятку пронзила боль, а удар спиной об пол выбил из лёгких весь воздух. Нат судорожно вдохнул, в уши ворвался яростный писк.
- Ваше Величество! – Испуганно воскликнул паж.
- Держи её, - простонал монарх и сжал зубы, вскинув голову.
Шея снова отозвалась болью. В полутьме было видно, как тяжёлый каркас с шапкой внутри отчаянно цеплялся и отталкивался лапками, дёргая попавшейся конечностью – чисто кошка, над которой издевается озорной мальчишка. Снаружи раздался топот – и под полог нырнула голова Рика. Он тут же схватил корону и потянул на себя.
- Я держу!
Мужчина выпустил конечность и кое-как выполз наружу. Из-за полога вышел паж, держа размахивающий лапками головной убор – тот сердито пищал. Нат потёр шею и, морщась, осторожно повернул голову.
- Как же она выбралась?
Дверца клетки была распахнута, замок валялся на полу. Нат кое-как поднялся и, ковыляя на ушибленной ноге подошёл. Присев на корточки, он поднял вещицу и тут же обнаружил торчащий из неё ключ.
Сверху раздались протестующий писк и дребезжание клетки. Монарх встал и прижал клетку ладонью, стараясь не двигать головой – при каждом повороте шею будто игла пронзала. Рик кое-как запихал головной убор в клетку и захлопнул дверцу, а затем Нат вдел в «ушки» железную скобу замка и защёлкнул.
- Кто-то из нас оставил это рядом с клеткой, - он повертел в пальцах ключ. – Ладно… сбегай за Тризновым.
Мальчик тут же поспешно выбежал из комнаты, а монарх опустился на кровать, рядом со сбитым в бесформенный ком одеялом. Корона с грохотом металась по клетке, возмущённо ворча бархатным голосом. Закрыв глаза, Нат шумно выдохнул, думая, что сейчас придётся надеть жёсткий шейный корсет, и что впереди ещё встреча с министрами, на которой нужно будет убеждать их с необходимости претворить рискованную идею с вином в жизнь.
Ушибленная пятка продолжала неприятно пульсировать, и король, поморщившись, тронул её пальцами. Брошенный на руку взгляд дал понять, что при ударе он порвал на ноге кожу. Со вздохом достав платок, он кое-как перевязал ранку.
Потом внимание переключилось на свисающие на лоб и плечи волосы. То, что они отросли в один миг, удивляло до сих пор – но и радовало. Больше не нужно было носить парик и шокировать людей, когда приходилось его снимать. Приглашённый вчера парикмахер обрезал волосы до лопаток – привычной длины – и сейчас ничто не радовало так, как необходимость снова доставать расчёску! Ведь парик приводили в порядок слуги.
Вскоре явились Рик с врачом – и подозрение на вывих подтвердилось. Пока паж раздвигал шторы, Тризнов обернул шею короля корсетом и обработал ранку на пятке. Корона, почуяв, что на неё перестали обращать внимание, скуксилась и забилась в уголок, мстительно глядя на людей.
С появлением «регенератора» жить стало легче – отпала необходимость в постоянном врачебном надзоре. Жаль только, что он был бесполезен при вывихах и других лёгких травмах. Но с ними было не так хлопотно, и Нат мог сам о себе позаботиться.
Причесавшись, монарх открыл шкаф и начал одеваться. Паж, оставшись не у дел, переключился на корону и попытался вызвать её на диалог – но та обиделась на него и презрительно молчала, закрыв глаза.
В комнате постепенно становилось светлее, и из сада внизу давно уже доносились птичьи трели. Нат захлопнул шкаф.
- Идём. Илиштольц там?
Мальчик обернулся и подтвердил. Но стоило ли сомневаться, что церемониймейстер с утра уже будет стоять на своём посту, готовый рассказать, что на сегодня запланировано?
При виде монарха Илиштольц поклонился.
- Доброе утро, Ваше Величество.
- Доброе, - отозвался Нат, проходя мимо. – Напомни, что у нас сегодня, кроме совета?
Церемониймейстер и паж двинулись за ним, держась чуть позади.
- Вас ждут кандидаты в учителя для Рика, Ваше Величество, но это вечером. День свободен. И, как мне кажется, на это время у королевы свои соображения.
Монарх машинально поправил очки и вопросительно изогнул бровь. Мать нечасто вмешивалась в его дела – по крайней мере, не настолько, чтобы уточнять у Илиштольца, что запланировано сделать королю. А именно в список дел она и сунула нос, иначе церемониймейстер об этом бы не доложил. Но она могла делать, что вздумается – последнее слово всегда было за Натом.
После утренних молитв монарх и Эрменгарда проследовали в столовую. Мать загадочно улыбалась, что только подтвердило догадку.
- Рассказывайте.
Женщина даже не удивилась – знала, что доложат.
- Кажется, я нашла способ вылечить твоё невезение.
Монарх в это время зачерпнул ложкой суп – и чуть не уронил её обратно.
- Прошу прощения?
- Ты верно расслышал.
Нат опустил ложку, решив не рисковать.
- Хорошо, подробнее.
- Вчера я встретила старую знакомую… ты её не знаешь. Она рассказывала, что у неё была продолжительная депрессия, и никто не мог помочь. А тут ей порекомендовали одного психолога. И он сотворил чудо, буквально вернув ей силы жить. Она просто в восторге.
В зале повисла такая тишина, что стали слышны щебет птиц за окном и тиканье часов в коридоре.
- Та-ак, - поняв, что продолжения не будет, протянул король. – И как это относится ко мне? Полагаете, у меня психологическая проблема?
- Проверить стоит, не находишь?
- Мы ведь уже проверяли, - удивился Нат, снова зачерпнув суп и отправляя ложку в рот.
- Я думаю, этот человек более компетентный. Удели психологу несколько минут, когда разберёшься с министрами. Уверена, дело пойдёт на лад. Кстати, что ты собрался обсудить на совете? – Невинно добавила она, сама принимаясь за еду.
Король выловил фрикадельку.
- Вино, конечно.
Недовольный взгляд Эрменгарды был ожидаем. Но оправдываться или увиливать Нат не собирался.
- Натрияхлоридий, неужели нельзя подождать ответа от Герды III?
- Одно другому не мешает. Становление производства – дело долгое.
Женщина поджала губы, уставившись в свою тарелку. Переубедить сына она не могла, и авторитетом задавить тоже - уж четыре года как.
Остаток завтрака прошёл в молчании. Только под конец мать спросила, соблаговолит ли Нат принять психолога.
- Ещё одна попытка не повредит, - подумав, решил монарх. – Несколько минут уделю.
- Чудесно. Тогда пошлю за ним, - вытерев губы салфеткой, Эрменгарда поднялась.
- Он живёт в Царосе? – Уточнил Нат.
- Недавно переехал. Удобно, правда?
***
Глутамат был весьма самостоятельным конём. В это утро он раздобыл себе подковы, и сейчас отдирал старые, изношенные прямо зубами. Потом аккуратно поставил четыре гвоздя на шляпки, положил подкову так, чтобы острия прошли сквозь дырочки, и наступил.
Осталось подкову прибить. Не имея рук, жеребец подошёл к делу по-своему. Перебирая тремя ногами, он вышел из конюшни и направился ко дворцу, у которого стояли на посту гвардейцы.
День был пасмурный, и латы тускло поблёскивали. Ветер колыхал траву под ногами. Тихо подкравшись сзади к одному из латников, конь прицелился – и точным, метким ударом в спину уронил гвардейца на землю! Гвозди глубоко ушли в копыто.
Пока мужчина, ругаясь, поднимался, конь деловито потопал подкованной ногой и удовлетворённо направился обратно в стойло. Ещё две подковы он прибил об других гвардейцев, которые ничего не подозревали до самого последнего момента. Наконец подошёл черёд последней подковы.
Глутамат обошёл конюшню и покрался, оглядываясь, по кустам вдоль главной дороги, ведущей к распахнутым воротам. Пнутый гвардеец, заметив его, погрозил кулаком и снова потёр спину через кирасу.
У ворот стояла ещё пара латников. Об одного из них Глутамат и собирался завершить процедуру.
Подобравшись поближе, конь осторожно высунул морду из листвы. Мужчины смотрели на улицу – всё было идеально! Поднявшись в полный рост, жеребец развернулся, поджал заднюю ногу…
- Стоп!
Конь изумлённо перевёл взгляд на вошедшего через ворота человека. Гвардеец, проверявший какую-то бумагу – по-видимому, незнакомец успел показать документы – тут же поспешно отскочил.
- Ай-яй-яй, такой взрослый конь, и так себя ведёт! – Скрипучим голосом продолжал незнакомец, качая головой. Его чуть вьющиеся волосы едва до плеч ерошил ветер.
Глутамат развернулся к нему и одарил мрачным взглядом.
- Что не так? Неужели этот человек тебя обидел?
Конь фыркнул, тряхнув головой. Пришелец всё испортил!
- Значит, ты просто расшалился, - смекнул мужчина. – Иди-ка в стойло.
Ответом было презрительное фырканье.
- Ага… Налицо избалованность, - незнакомец задумчиво приложил палец к подбородку. – Послушайте-ка, чей это конь?
- Короля, - последовал ответ, и гвардеец отдал бумагу обратно.
- Дружок, твой хозяин вряд ли обрадуется такому поведению, - мужчина свернул лист. Глутамат в ответ продемонстрировал не до конца вбитую, блестящую подкову. – Нет-нет, это не ко мне и даже не к гвардейцам. Если уж ты настолько самостоятелен, что подковываешься сам, то должен знать, что тебе может помочь кузнец. Проводить?
Глутамат рассерженно потоптался и выдохнул.
- Как ты относишься к своему хозяину?
Конь вопросительно изогнул бровь.
- Хочешь его расстроить?
Глутамат снова потоптался и смущённо отступил. Мужчина спокойно шагнул к нему.
- Я тоже так не думаю. Порадуй монарха, подкуйся, как следует.
Конь снова отступил. Этот мужчина в непримечательной одежде и с барсеткой видел его насквозь и надавил на больное место. Нату и так от скакуна досталось, и лишний раз сердить хозяина Глутамат не хотел. К тому же незнакомец так уверенно надвигался, что совсем сбил коня с толку. И Глутамат поспешил сбежать.
Подкова ещё болталась на гвоздях, но идти к кузнецу было слишком скучно. Коню нравилось лягать латников и получать за это приятный бонус в виде крепко сидящей «подошвы». Решение пришло ещё по дороге к конюшне. Хозяин ничего не увидит, да и не его Глутамат пнёт в последний раз. Конь с ухмылкой огляделся.
Блуждающий в поисках жертвы взгляд скользнул по раскрытым воротам стойла, к которым, не видя его, направлялся конюх, по лужайке, и остановился на крыше.
Там, сверкая стальной каской, в безупречно сидящем рыжем мундире стоял капитан гвардии. Он, словно орёл, высматривающий добычу, обводил окрестности цепким взглядом.
Если бы сэр Ульрих знал, какие мысли вызовет у королевского скакуна его каска, мужчина снял её от беды подальше. Но капитан искренне полагал, что головной убор защищает его очень хорошо.
Стальной блеск буквально загипнотизировал Глутамата. До чего было бы славно дать по каске копытом! А как полетит с крыши капитан, будет отдельным представлением. О том, что сэр Ульрих мог убиться, неудачно упав, конь даже не подумал. Он вообще редко задумывался о последствиях своих поступков, поэтому и причинил Нату столько хлопот и наградил кучей травм.
Глутамат на цыпочках прокрался к конюшне и тихо зашагал по стене, поджимая заднюю ногу. Осторожно выглянув из-за края крыши, он убедился, что капитан его не видит. А затем, встав на черепицу, подобрался поближе, развернулся…
Реакция сэра Ульриха была молниеносна. Конь даже не успел сообразить, что происходит, а уже обнаружил себя влетающим в окно дворца с отлично прибитой к ноге подковой. Капитан гвардии пронаблюдал, как вредное животное грохнулось в коридоре, и с ухмылкой перебросил из руки в руку кувалду. Параноидальные подозрения в очередной раз спасли его.
***
- Я собираюсь поставить на производство неповторимое гардарийское вино, без которого так плохо живётся Стране Вечного Лета, - говорил монарх, оглядывая собравшихся министров. – Рецепт мы добыли. Мой план таков: Страна начинает закупать вино у нас, расторгает контракт с Гардарией, и вредители будут поставлены в тупик. Тогда-то мы и выдвинем ультиматум: либо они прекращают свои набеги, либо мы приструним их силой. Против двух стран Гардарии не выстоять.
- План хорош, - поддержал министр сельского хозяйства. – Я бы сказал, идеален.
Он помолчал, нахмурившись, словно вспомнив о неудачливости монарха:
– Но... Есть ли трудности?
- Начинать производство слишком затратно, - признал Нат. – Для вина нужны цветы с гор и Главного материка. Шапочник и горянка.
- В таком случае, не лучше ли продать рецепт в Страну Вечного Лета? – Спросил министр обороны. – От гардарийской проблемы избавимся, и ладно.
- А теперь подумайте вот о чём, - сказал монарх, сцепляя руки на столешнице. Лак отразил его серьёзное лицо. – Когда производство наладится, окупится всё – вино достаточно дорогое. Мы даже можем рассчитывать на рост экономики. Не лучше ли получать прибыль постоянно, нежели единожды?
- Мало данных, - заметил министр финансов. – Я бы подсчитал, когда всё это окупится. Если окупится.
- Герда III тоже мечтает избавиться от набегов гардарийцев, - ответил монарх. – Я уверен, что она согласится брать вино у нас дороже, чем у них. По крайней мере, первое время. Но вы подсчитайте, и если нужны будут уточнения, я их предоставлю.
- В таком случае, мне нужно знать, по какой цене идёт вино. Остальное я уточню сам.
- Примерно шесть тысяч радиек за бутылку.
Защёлкин записал это в свой блокнот и попросил разрешения покинуть собрание, если он здесь больше не нужен. Нат не стал препятствовать – ему самому не терпелось узнать, насколько всё будет затратно.
- И не забудьте, что винодельни у нас уже есть.
- Но если использовать старые, - заметил министр уже у двери. – Много мы всё равно не выиграем.
- Главное – побыстрее начать производство. Для обычного вина можно ещё построить.
- А с первого раза-то может ничего и не выйти, - сказал министр промышленности.
- Эксперименты в рамках известного состава, - подчеркнул король. – Поручаю вам проконтролировать начало производства. Начнёте, как только Защёлкин предоставит мне данные.
- Слишком рискованно, - не согласился мужчина, и несколько товарищей его поддержали.
Министр обороны вскочил.
- А не рискованно терять посевы и инвентарь? Если уж на то пошло, страдает эта ваша экономика! Что так, что эдак… Люди всё равно недовольны, а проблему решать надо!
- Вы хотите восстания в случае неудачи? – Взвизгнул министр культуры.
- А лучше, когда монарх не исполняет обязательств перед народом?
- Переживут! Филиппа I терпели, и Натрияхлоридия I потерпят! Сейчас же всё куда спокойнее, чем при предыдущем монархе, к чему сердить общество? Гардарийская проблема не вчера на нас свалилась!
- Такими темпами никто не переживёт нашествий этих негодяев!
Собрание зашумело, разделившись на две противоборствующие стороны. Нат слушал, пока оппоненты не перешли на взаимные оскорбления. Тогда он начал стучать молоточком по подставке, призывая к тишине. Постепенно министры угомонились, но по-прежнему продолжали сверлить оппонентов недобрыми взглядами.
- Некоторые здесь забывают, - прозвучал в тишине грозный голос Ната. – Что мы для страны, а не страна для нас. Проблема растёт, люди жалуются. И к кому они идут? К тем, кто должен всё исправить – к нам. Это наша обязанность. Я предложил решение. Есть идеи получше?
Собрание молчало.
- Отлично, - король отложил молоток. – В таком случае действуем по моему плану. Если нечего добавить, можете расходиться.
- Мне есть, что добавить, - с неудовольствием бросил министр промышленности. – Не с вашим невезением начинать рискованные предприятия.
- Неудачливость, - подчеркнул Нат. – Это личная проблема. На стране она никак не сказалась.
- Попомните мои слова, скажется ещё, - мужчина покачал головой и первым поднялся с места.
Остальные тоже начали вставать, а потом потянулись к выходу. Монарх устало откинулся на спинку стула. Везение, невезение… какой это был мизер по сравнению с открывающейся перспективой! И теперь он молил Праматерь, чтобы Герда III его поддержала.
После обеда Илиштольц проводил Ната с Сиреневую гостиную, где короля дожидался прибывший психолог – Пётр Семёнович Андрюшкин.
Гостиные назывались по цветам не случайно – они были тематически украшены, и цвет обоев имели соответствующий. Эти комнаты, как и многие во дворце, радовали простором и большими окнами, расчерченными множеством реек.
Церемониймейстер распахнул двери и возвестил о прибытии монарха. Когда следом вошёл Нат, возле стола, по бокам которого расположились два кресла, уже стоял Андрюшкин.
Внешность у него была примечательная – начиная с овального, некрасивого мясистого лица, на котором было написано дружелюбие, и кончая одеждой, в основном царосской, но дополненной вещами продвинутой страны – самозастёгивающимися однотонными кроссовками, электронным поясом и электронной же барсеткой. Последняя открывалась проведением по ней пальцем обладателя – контактная поверхность узнавала отпечатки. Мужчина был среднего роста, как монарх, и имел тёмные, чуть вьющиеся волосы едва до плеч. В целом гость производил впечатление двоякое – что-то в духе притягательного уродства.
Нат попросил церемониймейстера подождать за дверью и прошёл к одному из кресел, а Андрюшкин поклонился. На вид он был куда старше короля, лет тридцать-тридцать пять.
- Мне доложили, - Нат опустился в кресло и жестом пригласил сесть гостя. Тот подчинился. – Что вы имеете на меня претенциозные планы.
- Именно так, - скрипучим, но приятным голосом отозвался мужчина – И поскольку я уже наслышан о вашей проблеме, времени разговор займёт немного.
- Так, и в чём, вы думаете, моя проблема?
Андрюшкин постучал пальцем по лбу.
- Она здесь. Только в вашем сознании.
Король с разочарованием откинулся на спинку кресла и вздохнул.
- Вы пятидесятый, кто мне это говорит. Разговор и правда короче некуда.
Собеседник покачал головой с лукавой улыбкой.
- Не спешите. Когда вы общались с последним?
Нат скептически взглянул на него, но задумался, решив посмотреть, что из всего этого выйдет.
- Лет в четырнадцать-пятнадцать.
- Подростковый возраст, - кивнул психолог. – Вы тогда ещё были осторожны с миром, верно? Боялись, что вот-вот случится какая-то неприятность, желали спрятаться в уголке и тихо сидеть, чтобы только не пораниться?
Король кивнул, признавая его правоту.
- И, конечно, следовали советам с оглядкой, ожидая очередного проявления неудачливости.
- Так. Но оглядываться на возможные травмы я перестал, а всё по-прежнему.
- Вот мы и снова подошли к утверждению, что всё в вашей голове. Вы и окружающие настолько убеждены в вашей неудачливости, что это буквально материализуется. Вы когда-нибудь пробовали думать о себе, как о крайне везучем человеке?
Мысль была новой. Нат удивлённо поднял брови и покачал головой.
- Наверное, в этом есть смысл…
- Вы у меня десятый, - ввернул психолог. – Я уверен в том, что говорю. А вот уверены ли вы, что сможете отбросить опасения и смирение?
Нат пристально вгляделся в лицо собеседника. В душе росли убеждённость в правоте этого человека и решимость.
- Да я прямо сегодня буду считать себя везунчиком.
Андрюшкин улыбнулся с видимым удовольствием.
- Вы не возражаете, если я останусь во дворце и понаблюдаю за прогрессом?
- Конечно, - легко согласился монарх, настраиваясь на оптимистичный лад.
В конце концов, удобнее держать психолога рядом – в случае неудачи даже искать не придётся. Но то, что он проявил инициативу в этом вопросе, говорило только о правильности методики.
- Что ж, - монарх поднялся. Андрюшкин тоже встал. – Церемониймейстер позаботится о вашем размещении.
Психолог снова поклонился и проследовал за Натом к двери. Выходя, король сказал Илиштольцу, чтобы тот распорядился насчёт комнаты для гостя, и отправился в свои покои. Времени до собеседования с учителями было ещё полно.
«Итак, - сказал он сам себе, настраиваясь. – Я везучий. Невероятно везучий. Сегодня все мои белы закончатся, и эта травма будет последней».
Он коснулся корсета на шее и улыбнулся. Уверенность крепла, и монарх старался отогнать остатки сомнений.
Сколько он себя помнил, все называли его неудачником. Возможно, вера в это, прочно укрепившись в сознании, и дала плоды в виде постоянных травм. Нат и раньше был готов безоглядно следовать советам, только бы избавиться от невезения. Вот только получалось плохо. Потом смирился. И вот, через несколько лет, предстояло снова отречься от опасений и наплевать на меры предосторожности.
Мысленно проследовав в комнату, монарх улыбнулся.
«И я даже знаю, с чего начать».
Войдя в покои, Нат взглянул в угол, где стояла клетка с короной. Наткнувшись на взгляд хозяина, существо странно опешило и попятилось. Король невозмутимо закрыл двери, обошёл кровать и выдвинул ящик стола. Совершенно круглыми глазами корона следила, как мужчина достаёт ключ и идёт к ней. Щёлкнул, размыкаясь, замок, и дверца распахнулась.
- Ну-ка. Иди сюда.
Нат с улыбкой протянул руку. Существо недоверчиво покосилось на него, потом осторожно сделало шажок, другой… и, метнувшись вперёд, клацнуло челюстями!
Король резко подхватил её и надел на голову.
- Ага! Уже чую, что работает!
Сомнения всколыхнулись в душе, но он быстро их отбросил. Метод Андрюшкина действовал.
Сверху раздался тихий, растерянный писк. Совсем осмелев, Нат подёргал корону за свисающие лапки.
- И только попробуй снова сбежать. Сейчас воспитывать буду.
Корона попыталась вырваться, заколошматила лапками – но хозяину удалось перехватить четыре у своего лица, и существо протестующее завопило. А монарх со смехом сорвал её с головы и закружил по комнате. Он прошёл совсем близко от угла спинки кровати, едва не подвернул ногу – но практически не заметил этого. Ему будто подарили везение, и как же он был рад!
Короне нравились развлечения. Понравилось и это. Она зажмурилась, а ротик оскалился улыбкой. И она тоже захихикала, причём так мелодично, что Нат даже остановился от изумления. Существо смотрело на него снизу вверх из полуопущенных рук и радостно улыбалось. В душе шевельнулась симпатия к подопечной.
«Наверное, не такая уж она и вредная… Я просто не мог забыть обиды, и считал её последней негодяйкой…».
Он порывисто упал на колени и опустил корону на пол. Потом встал и, отойдя к кровати, с размаху плюхнулся на мягкую перину, спружинившую под его весом.
Тяжёлый золотой обод повернулся туда, сюда, не понимая. Что происходит.
- Ну, - король протянул руки. – Иди сюда. Идём, - он похлопал в ладоши.
Корона склонилась набок, глядя на Ната. А потом осторожно подошла.
- Прыгать можешь? Ну-ка!
Внимательно проследив за жестом, призывающим подскочить вверх, корона опустилась на пол. А потом взвилась вверх, точно блоха! Лапки выпрямились, как отпущенные пружинки, и стало видно, что они длиннее самого головного убора.
Существо рухнуло прямо в руки хозяина.
- Отлично, молодец…
Весело пискнув, корона встала на лапки и выжидающе уставилась на Ната – что ещё предложит? А тот задумался на миг и тут же бесстрашно предложил:
- Прыгай мне на голову.
От толчка руки ударились о колени. Обод приземлился точнёхонько на макушку, прижав ко лбу чёлку.
- Да ты умница, - пробормотал король, гладя её.
Взгляд скользнул по комнате. Скольких же травм он только что избежал! Андрюшкин оказался настоящим кудесником. Или просто достаточно умным и прозорливым человеком. А Нат столько лет мучился!
Остаток времени до полдника он развлекался тем, что играл с короной в догонялки. И ни разу не запнулся, не налетел на мебель. Будто снова оказался в костюме вредителя. И каким же свободным король себя чувствовал! Камзол уже давно валялся на кровати, туфли были сброшены. Нат смеялся, как мальчишка, будто вернулись далёкие годы детства.
Устав, он рухнул на постель и выдохнул, радостно глядя в потолок. Корона запрыгнула следом – тяжёлый обод опустился в сантиметре от головы хозяина – и устроился рядом, довольно ворча.
- Вот же… Я невероятно везуч! – Мужчина поднял руки и уставился на них. – Я теперь всё могу! Больше никто не будет за меня бояться. Теперь я совсем обычный! Ну, значит, и с вином повезёт.
- Урр, - отозвалась корона.
Нат резко сел, когда всплыло воспоминание о том, чего он так долго был лишён.
- Аттракционы, конечно же! Коньки, ролики! Я теперь не покалечусь, Праматерь моя! – Он взглянул на корону и снова рассмеялся. – Потому я был таким везучим в Гардарии, что это уже было во мне! А я не видел! И разве неудачники становятся королями?
Он сказал то на автомате, и тут же, осознав, что прозвучало в неожиданно нахлынувшей тишине, погрустнел.
Ничего хорошего в коронации не было. Монарх вздохнул и поднялся, а головной убор недоумённо хлопнул глазками.
- Ладно, всё. Поиграли и хватит.
Проведя рукой по волосам, Нат тяжело опустился за стол и подпёр голову руками. Прошлое навалилось тяжёлым грузом – а ведь казалось, что он уже смирился.
- Амари, что же… - прошептал он. – Я не забирал твою боль? Всё это время страдал из-за глупости? Ни на что я не был годен…
Перед глазами предстал образ брата из прошлого, казавшегося таким далёким. Вернулась и подростковая скорбь оттого, что не мог отплатить такой же высокой ценой, какой награждали его. Амари постоянно поддерживал братишку и делал для него куда больше, чем получал в ответ. Ухаживал и развлекал, когда Нат лежал, весь перебинтованный, многому учил. И что получал от братишки? Только признательность и глупые подарки вроде смастерённых своими руками игрушек. Для Ната этого было мало, но большего он дать не мог. И часто печалился, хоть брат и уверял, что многого ему не нужно.
Так это и шло через всю жизнь. Когда Нату было совсем невмоготу терпеть своё существование, он убегал в своё тайное место под обрывом у моря. Часто падал на крутой тропинке, скатывался, но боль только сильнее толкала вперёд – спрятаться, никого не видеть!
В тот день его отыскал Вис Кас, только вчера ставший воином. Пятнадцать лет – возраст посвящения у мурсиан, и подросток гордился новым именем. В тишину и мерный плеск волн вторгся громкий, торжествующий вопль:
- Ага, мяу! Выследил тебя, мяу!
Принц даже не обернулся, мрачно поднимая с земли камешек.
- Ненавижу своё имя! – Крикнул он и метнул импровизированный снаряд в воду, а за ним еще один, и еще. – Родители! Меня! Будто! Прокляли! На! Вечные! Слёзы!
Воин пронаблюдал за градом камней, обрушившихся на тихо колышущуюся гладь. Вода пошла волнами, а всплески вторили крику отчаяния.
- Да не печалься ты, мяу… - он опустился рядом и заглянул в сердитое, на грани истерики, лицо друга. – Вот станет Амари королём, он сменит тебе имя, мяу. Он для тебя всё сделает. Мяу.
Нат закрыл глаза.
- И я для него… Но я мало что могу.
- Будь для него просто братом, мяу. Вот мне достаточно и того, что Шустер мой, и я могу всему его учить, мяу.
Принц поджал ноги к подбородку.
- Твой братик не калечится на ровном месте.
Следующая же фраза просто потрясла Ната. Вис и тётя Мурка никогда об этом не заикались. Но, видимо, сейчас был подходящий момент для откровенных признаний.
- Солик, он… с рождения калека, мяу.
Подросток вскинул голову и посмотрел на друга. А сам силился вспомнить, что же упустил, почему не заметил ничего странного в двухлетнем ребёнке со слабым зрением.
- Что? В чём?
- Он слепой, мяу.
- Но он же видел меня!
- Чуял. У оборотней хороший нюх в раннем детстве.
- И что теперь?
Известие заставило сердце бешено заколотиться от жалости. Вис пожал плечами.
- Воспитывать, тренировать так, мяу. Будет на звук ориентироваться, мяу. Что теперь, мяу? Не бросать же, мяу.
- И вы его не поменяли обратно?
Шустер слишком легко ассоциировался с самим Натом – и принц будто спрашивал о своей судьбе.
- Ты что, он уже наш, мяу, - удивился Вис. – А своих не бросаем, мяу. Калечный, не калечный – он мой брат, мяу!
Они ещё помолчали, глядя в спокойное течение воды. Нат всё вспоминал рыжего полукотёнка, так шустро ползающего по мягкому полу дома.
- Вот… мяу. И ты для Амари такой же, мяу, - наконец добавил друг. – Мне от Шустера никаких свершений не нужно, а Амари - от тебя, мяу. Единственный подвиг, которого мы от вас ждём – это находить в себе силы жить, мяу.
Никогда прежде Нат не слышал от Виса таких рассуждений.
- Ты такой умный…
Где-то наверху, в лесу, зарычал фальшнеп. От этого звука в воздух взвилась стая птиц, и тенью пронеслась над ними, одарив принца здоровенной лепёшкой по голове. Вис расхохотался и начал в восторге топать босыми ногами по камням. Пришлось наградить его оплеухой. Друг ответил кулаком промеж глаз, чем лишил принца очков, и завязалась потасовка. Но, начавшись обидой, закончилась она дружески – мурсианин и царосец хохотали, мутузя друг друга.
Возвращался Нат, весь покрытый синяками после драки, царапинами от крутого спуска и с мокрой головой – он предпочёл заболеть, но не уронить достоинства птичьими отходами в волосах.
Но душа успокоилась. И он благодарил Праматерь, что в его жизни есть такой хороший друг, как Вис Кас.
На голову опустилась тяжесть, и мужчина вынырнул из воспоминаний. Тут же послышался стук в дверь. Нат уже хотел было откликнуться, но вовремя вспомнил, что сейчас в неподобающем виде. Он быстро поднялся - корона тихо пискнула от головокружительного взлёта – и, подхватив с помятого покрывала камзол, начал поспешно его натягивать.
Стук повторился.
- Ваше Величество? – Донёсся чуть обеспокоенный голос Илиштольца.
- Одну минуту, - откликнулся Нат, застёгивая пояс.
Потом снял корону с головы и не удержался, чтобы не подбросить. Существо радостно пискнуло – король поставил его на кровать и, пригладив волосы, повернулся к двери.
- Войдите.
Церемониймейстер открыл дверь и заглянул.
- Время полдника, куда прикажете подать?
- В столовую, - не стал мудрить Нат. – А после пусть ко мне подойдёт Рик.
Илиштольц поклонился и отступил в сторону, пропуская короля.
Минута слабости прошла. Нат храбро сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку – в детстве натренировался – чем поверг церемониймейстера в шок. Прошлое осталось в прошлом. А будущее сулило более лёгкую жизнь. Решение гардарийской проблемы найдено, невезение испарилось, словно сон. Казалось бы, что плохого могло случиться?
ГЛАВА 23.
Вы хотите об этом поговорить?
Вы хотите об этом поговорить?
Первыми звуками, которые услышал Нат, проснувшись, были возня и тихий писк. Потом хлопок о ковёр и мерзкое хихиканье, стремительно перемещавшееся слева направо.
- Да стой ты! – Прошептал кто-то - в его голосе слышались отчаяние и паника. – Нам же влетит!
Король широко распахнутыми глазами уставился во мрак. На его лицо медленно наползала тень понимания и недовольства. Он тоже знал, что кому-то сейчас весело не будет.
- Рик, объяснись.
Из темноты раздалось тихое «ой», а затем голос пажа, в котором чувствовались напряжение и раскаяние:
- Я… Я раньше пришёл, Ваше Величество. Услышал шорох, думал, вдруг что случилось. А тут корона бегает…
Будто в подтверждение его слов что-то запрыгнуло на грудь Ната. Король едва успел отпихнуть существо, прежде чем услышал клацанье зубок.
- Держи её, - воскликнул он, садясь.
Тяжесть с одеяла исчезла, снова раздалось хихиканье с пола.
- Я пытаюсь, - тоже крикнул мальчик.
Монарх рывком откинул полог и дёрнул за шнур настенной лампы. Комнату озарил мягкий свет, по стенам и полу пролегли чёрные тени. Расплывчатое жёлто-синее пятно металось туда-сюда, пытаясь схватить вертлявую зелёную кляксу. Поспешно надев очки, Нат откинул одеяло и встал коленями на матрас.
Корона метнулась под кровать. Отважно бросившись на существо, монарх успел схватить его лапку. Головной убор рванулся – и хозяин, кувыркнувшись, грохнулся на ковролин, попутно зацепив стул. Шею и пятку пронзила боль, а удар спиной об пол выбил из лёгких весь воздух. Нат судорожно вдохнул, в уши ворвался яростный писк.
- Ваше Величество! – Испуганно воскликнул паж.
- Держи её, - простонал монарх и сжал зубы, вскинув голову.
Шея снова отозвалась болью. В полутьме было видно, как тяжёлый каркас с шапкой внутри отчаянно цеплялся и отталкивался лапками, дёргая попавшейся конечностью – чисто кошка, над которой издевается озорной мальчишка. Снаружи раздался топот – и под полог нырнула голова Рика. Он тут же схватил корону и потянул на себя.
- Я держу!
Мужчина выпустил конечность и кое-как выполз наружу. Из-за полога вышел паж, держа размахивающий лапками головной убор – тот сердито пищал. Нат потёр шею и, морщась, осторожно повернул голову.
- Как же она выбралась?
Дверца клетки была распахнута, замок валялся на полу. Нат кое-как поднялся и, ковыляя на ушибленной ноге подошёл. Присев на корточки, он поднял вещицу и тут же обнаружил торчащий из неё ключ.
Сверху раздались протестующий писк и дребезжание клетки. Монарх встал и прижал клетку ладонью, стараясь не двигать головой – при каждом повороте шею будто игла пронзала. Рик кое-как запихал головной убор в клетку и захлопнул дверцу, а затем Нат вдел в «ушки» железную скобу замка и защёлкнул.
- Кто-то из нас оставил это рядом с клеткой, - он повертел в пальцах ключ. – Ладно… сбегай за Тризновым.
Мальчик тут же поспешно выбежал из комнаты, а монарх опустился на кровать, рядом со сбитым в бесформенный ком одеялом. Корона с грохотом металась по клетке, возмущённо ворча бархатным голосом. Закрыв глаза, Нат шумно выдохнул, думая, что сейчас придётся надеть жёсткий шейный корсет, и что впереди ещё встреча с министрами, на которой нужно будет убеждать их с необходимости претворить рискованную идею с вином в жизнь.
Ушибленная пятка продолжала неприятно пульсировать, и король, поморщившись, тронул её пальцами. Брошенный на руку взгляд дал понять, что при ударе он порвал на ноге кожу. Со вздохом достав платок, он кое-как перевязал ранку.
Потом внимание переключилось на свисающие на лоб и плечи волосы. То, что они отросли в один миг, удивляло до сих пор – но и радовало. Больше не нужно было носить парик и шокировать людей, когда приходилось его снимать. Приглашённый вчера парикмахер обрезал волосы до лопаток – привычной длины – и сейчас ничто не радовало так, как необходимость снова доставать расчёску! Ведь парик приводили в порядок слуги.
Вскоре явились Рик с врачом – и подозрение на вывих подтвердилось. Пока паж раздвигал шторы, Тризнов обернул шею короля корсетом и обработал ранку на пятке. Корона, почуяв, что на неё перестали обращать внимание, скуксилась и забилась в уголок, мстительно глядя на людей.
С появлением «регенератора» жить стало легче – отпала необходимость в постоянном врачебном надзоре. Жаль только, что он был бесполезен при вывихах и других лёгких травмах. Но с ними было не так хлопотно, и Нат мог сам о себе позаботиться.
Причесавшись, монарх открыл шкаф и начал одеваться. Паж, оставшись не у дел, переключился на корону и попытался вызвать её на диалог – но та обиделась на него и презрительно молчала, закрыв глаза.
В комнате постепенно становилось светлее, и из сада внизу давно уже доносились птичьи трели. Нат захлопнул шкаф.
- Идём. Илиштольц там?
Мальчик обернулся и подтвердил. Но стоило ли сомневаться, что церемониймейстер с утра уже будет стоять на своём посту, готовый рассказать, что на сегодня запланировано?
При виде монарха Илиштольц поклонился.
- Доброе утро, Ваше Величество.
- Доброе, - отозвался Нат, проходя мимо. – Напомни, что у нас сегодня, кроме совета?
Церемониймейстер и паж двинулись за ним, держась чуть позади.
- Вас ждут кандидаты в учителя для Рика, Ваше Величество, но это вечером. День свободен. И, как мне кажется, на это время у королевы свои соображения.
Монарх машинально поправил очки и вопросительно изогнул бровь. Мать нечасто вмешивалась в его дела – по крайней мере, не настолько, чтобы уточнять у Илиштольца, что запланировано сделать королю. А именно в список дел она и сунула нос, иначе церемониймейстер об этом бы не доложил. Но она могла делать, что вздумается – последнее слово всегда было за Натом.
После утренних молитв монарх и Эрменгарда проследовали в столовую. Мать загадочно улыбалась, что только подтвердило догадку.
- Рассказывайте.
Женщина даже не удивилась – знала, что доложат.
- Кажется, я нашла способ вылечить твоё невезение.
Монарх в это время зачерпнул ложкой суп – и чуть не уронил её обратно.
- Прошу прощения?
- Ты верно расслышал.
Нат опустил ложку, решив не рисковать.
- Хорошо, подробнее.
- Вчера я встретила старую знакомую… ты её не знаешь. Она рассказывала, что у неё была продолжительная депрессия, и никто не мог помочь. А тут ей порекомендовали одного психолога. И он сотворил чудо, буквально вернув ей силы жить. Она просто в восторге.
В зале повисла такая тишина, что стали слышны щебет птиц за окном и тиканье часов в коридоре.
- Та-ак, - поняв, что продолжения не будет, протянул король. – И как это относится ко мне? Полагаете, у меня психологическая проблема?
- Проверить стоит, не находишь?
- Мы ведь уже проверяли, - удивился Нат, снова зачерпнув суп и отправляя ложку в рот.
- Я думаю, этот человек более компетентный. Удели психологу несколько минут, когда разберёшься с министрами. Уверена, дело пойдёт на лад. Кстати, что ты собрался обсудить на совете? – Невинно добавила она, сама принимаясь за еду.
Король выловил фрикадельку.
- Вино, конечно.
Недовольный взгляд Эрменгарды был ожидаем. Но оправдываться или увиливать Нат не собирался.
- Натрияхлоридий, неужели нельзя подождать ответа от Герды III?
- Одно другому не мешает. Становление производства – дело долгое.
Женщина поджала губы, уставившись в свою тарелку. Переубедить сына она не могла, и авторитетом задавить тоже - уж четыре года как.
Остаток завтрака прошёл в молчании. Только под конец мать спросила, соблаговолит ли Нат принять психолога.
- Ещё одна попытка не повредит, - подумав, решил монарх. – Несколько минут уделю.
- Чудесно. Тогда пошлю за ним, - вытерев губы салфеткой, Эрменгарда поднялась.
- Он живёт в Царосе? – Уточнил Нат.
- Недавно переехал. Удобно, правда?
***
Глутамат был весьма самостоятельным конём. В это утро он раздобыл себе подковы, и сейчас отдирал старые, изношенные прямо зубами. Потом аккуратно поставил четыре гвоздя на шляпки, положил подкову так, чтобы острия прошли сквозь дырочки, и наступил.
Осталось подкову прибить. Не имея рук, жеребец подошёл к делу по-своему. Перебирая тремя ногами, он вышел из конюшни и направился ко дворцу, у которого стояли на посту гвардейцы.
День был пасмурный, и латы тускло поблёскивали. Ветер колыхал траву под ногами. Тихо подкравшись сзади к одному из латников, конь прицелился – и точным, метким ударом в спину уронил гвардейца на землю! Гвозди глубоко ушли в копыто.
Пока мужчина, ругаясь, поднимался, конь деловито потопал подкованной ногой и удовлетворённо направился обратно в стойло. Ещё две подковы он прибил об других гвардейцев, которые ничего не подозревали до самого последнего момента. Наконец подошёл черёд последней подковы.
Глутамат обошёл конюшню и покрался, оглядываясь, по кустам вдоль главной дороги, ведущей к распахнутым воротам. Пнутый гвардеец, заметив его, погрозил кулаком и снова потёр спину через кирасу.
У ворот стояла ещё пара латников. Об одного из них Глутамат и собирался завершить процедуру.
Подобравшись поближе, конь осторожно высунул морду из листвы. Мужчины смотрели на улицу – всё было идеально! Поднявшись в полный рост, жеребец развернулся, поджал заднюю ногу…
- Стоп!
Конь изумлённо перевёл взгляд на вошедшего через ворота человека. Гвардеец, проверявший какую-то бумагу – по-видимому, незнакомец успел показать документы – тут же поспешно отскочил.
- Ай-яй-яй, такой взрослый конь, и так себя ведёт! – Скрипучим голосом продолжал незнакомец, качая головой. Его чуть вьющиеся волосы едва до плеч ерошил ветер.
Глутамат развернулся к нему и одарил мрачным взглядом.
- Что не так? Неужели этот человек тебя обидел?
Конь фыркнул, тряхнув головой. Пришелец всё испортил!
- Значит, ты просто расшалился, - смекнул мужчина. – Иди-ка в стойло.
Ответом было презрительное фырканье.
- Ага… Налицо избалованность, - незнакомец задумчиво приложил палец к подбородку. – Послушайте-ка, чей это конь?
- Короля, - последовал ответ, и гвардеец отдал бумагу обратно.
- Дружок, твой хозяин вряд ли обрадуется такому поведению, - мужчина свернул лист. Глутамат в ответ продемонстрировал не до конца вбитую, блестящую подкову. – Нет-нет, это не ко мне и даже не к гвардейцам. Если уж ты настолько самостоятелен, что подковываешься сам, то должен знать, что тебе может помочь кузнец. Проводить?
Глутамат рассерженно потоптался и выдохнул.
- Как ты относишься к своему хозяину?
Конь вопросительно изогнул бровь.
- Хочешь его расстроить?
Глутамат снова потоптался и смущённо отступил. Мужчина спокойно шагнул к нему.
- Я тоже так не думаю. Порадуй монарха, подкуйся, как следует.
Конь снова отступил. Этот мужчина в непримечательной одежде и с барсеткой видел его насквозь и надавил на больное место. Нату и так от скакуна досталось, и лишний раз сердить хозяина Глутамат не хотел. К тому же незнакомец так уверенно надвигался, что совсем сбил коня с толку. И Глутамат поспешил сбежать.
Подкова ещё болталась на гвоздях, но идти к кузнецу было слишком скучно. Коню нравилось лягать латников и получать за это приятный бонус в виде крепко сидящей «подошвы». Решение пришло ещё по дороге к конюшне. Хозяин ничего не увидит, да и не его Глутамат пнёт в последний раз. Конь с ухмылкой огляделся.
Блуждающий в поисках жертвы взгляд скользнул по раскрытым воротам стойла, к которым, не видя его, направлялся конюх, по лужайке, и остановился на крыше.
Там, сверкая стальной каской, в безупречно сидящем рыжем мундире стоял капитан гвардии. Он, словно орёл, высматривающий добычу, обводил окрестности цепким взглядом.
Если бы сэр Ульрих знал, какие мысли вызовет у королевского скакуна его каска, мужчина снял её от беды подальше. Но капитан искренне полагал, что головной убор защищает его очень хорошо.
Стальной блеск буквально загипнотизировал Глутамата. До чего было бы славно дать по каске копытом! А как полетит с крыши капитан, будет отдельным представлением. О том, что сэр Ульрих мог убиться, неудачно упав, конь даже не подумал. Он вообще редко задумывался о последствиях своих поступков, поэтому и причинил Нату столько хлопот и наградил кучей травм.
Глутамат на цыпочках прокрался к конюшне и тихо зашагал по стене, поджимая заднюю ногу. Осторожно выглянув из-за края крыши, он убедился, что капитан его не видит. А затем, встав на черепицу, подобрался поближе, развернулся…
Реакция сэра Ульриха была молниеносна. Конь даже не успел сообразить, что происходит, а уже обнаружил себя влетающим в окно дворца с отлично прибитой к ноге подковой. Капитан гвардии пронаблюдал, как вредное животное грохнулось в коридоре, и с ухмылкой перебросил из руки в руку кувалду. Параноидальные подозрения в очередной раз спасли его.
***
- Я собираюсь поставить на производство неповторимое гардарийское вино, без которого так плохо живётся Стране Вечного Лета, - говорил монарх, оглядывая собравшихся министров. – Рецепт мы добыли. Мой план таков: Страна начинает закупать вино у нас, расторгает контракт с Гардарией, и вредители будут поставлены в тупик. Тогда-то мы и выдвинем ультиматум: либо они прекращают свои набеги, либо мы приструним их силой. Против двух стран Гардарии не выстоять.
- План хорош, - поддержал министр сельского хозяйства. – Я бы сказал, идеален.
Он помолчал, нахмурившись, словно вспомнив о неудачливости монарха:
– Но... Есть ли трудности?
- Начинать производство слишком затратно, - признал Нат. – Для вина нужны цветы с гор и Главного материка. Шапочник и горянка.
- В таком случае, не лучше ли продать рецепт в Страну Вечного Лета? – Спросил министр обороны. – От гардарийской проблемы избавимся, и ладно.
- А теперь подумайте вот о чём, - сказал монарх, сцепляя руки на столешнице. Лак отразил его серьёзное лицо. – Когда производство наладится, окупится всё – вино достаточно дорогое. Мы даже можем рассчитывать на рост экономики. Не лучше ли получать прибыль постоянно, нежели единожды?
- Мало данных, - заметил министр финансов. – Я бы подсчитал, когда всё это окупится. Если окупится.
- Герда III тоже мечтает избавиться от набегов гардарийцев, - ответил монарх. – Я уверен, что она согласится брать вино у нас дороже, чем у них. По крайней мере, первое время. Но вы подсчитайте, и если нужны будут уточнения, я их предоставлю.
- В таком случае, мне нужно знать, по какой цене идёт вино. Остальное я уточню сам.
- Примерно шесть тысяч радиек за бутылку.
Защёлкин записал это в свой блокнот и попросил разрешения покинуть собрание, если он здесь больше не нужен. Нат не стал препятствовать – ему самому не терпелось узнать, насколько всё будет затратно.
- И не забудьте, что винодельни у нас уже есть.
- Но если использовать старые, - заметил министр уже у двери. – Много мы всё равно не выиграем.
- Главное – побыстрее начать производство. Для обычного вина можно ещё построить.
- А с первого раза-то может ничего и не выйти, - сказал министр промышленности.
- Эксперименты в рамках известного состава, - подчеркнул король. – Поручаю вам проконтролировать начало производства. Начнёте, как только Защёлкин предоставит мне данные.
- Слишком рискованно, - не согласился мужчина, и несколько товарищей его поддержали.
Министр обороны вскочил.
- А не рискованно терять посевы и инвентарь? Если уж на то пошло, страдает эта ваша экономика! Что так, что эдак… Люди всё равно недовольны, а проблему решать надо!
- Вы хотите восстания в случае неудачи? – Взвизгнул министр культуры.
- А лучше, когда монарх не исполняет обязательств перед народом?
- Переживут! Филиппа I терпели, и Натрияхлоридия I потерпят! Сейчас же всё куда спокойнее, чем при предыдущем монархе, к чему сердить общество? Гардарийская проблема не вчера на нас свалилась!
- Такими темпами никто не переживёт нашествий этих негодяев!
Собрание зашумело, разделившись на две противоборствующие стороны. Нат слушал, пока оппоненты не перешли на взаимные оскорбления. Тогда он начал стучать молоточком по подставке, призывая к тишине. Постепенно министры угомонились, но по-прежнему продолжали сверлить оппонентов недобрыми взглядами.
- Некоторые здесь забывают, - прозвучал в тишине грозный голос Ната. – Что мы для страны, а не страна для нас. Проблема растёт, люди жалуются. И к кому они идут? К тем, кто должен всё исправить – к нам. Это наша обязанность. Я предложил решение. Есть идеи получше?
Собрание молчало.
- Отлично, - король отложил молоток. – В таком случае действуем по моему плану. Если нечего добавить, можете расходиться.
- Мне есть, что добавить, - с неудовольствием бросил министр промышленности. – Не с вашим невезением начинать рискованные предприятия.
- Неудачливость, - подчеркнул Нат. – Это личная проблема. На стране она никак не сказалась.
- Попомните мои слова, скажется ещё, - мужчина покачал головой и первым поднялся с места.
Остальные тоже начали вставать, а потом потянулись к выходу. Монарх устало откинулся на спинку стула. Везение, невезение… какой это был мизер по сравнению с открывающейся перспективой! И теперь он молил Праматерь, чтобы Герда III его поддержала.
После обеда Илиштольц проводил Ната с Сиреневую гостиную, где короля дожидался прибывший психолог – Пётр Семёнович Андрюшкин.
Гостиные назывались по цветам не случайно – они были тематически украшены, и цвет обоев имели соответствующий. Эти комнаты, как и многие во дворце, радовали простором и большими окнами, расчерченными множеством реек.
Церемониймейстер распахнул двери и возвестил о прибытии монарха. Когда следом вошёл Нат, возле стола, по бокам которого расположились два кресла, уже стоял Андрюшкин.
Внешность у него была примечательная – начиная с овального, некрасивого мясистого лица, на котором было написано дружелюбие, и кончая одеждой, в основном царосской, но дополненной вещами продвинутой страны – самозастёгивающимися однотонными кроссовками, электронным поясом и электронной же барсеткой. Последняя открывалась проведением по ней пальцем обладателя – контактная поверхность узнавала отпечатки. Мужчина был среднего роста, как монарх, и имел тёмные, чуть вьющиеся волосы едва до плеч. В целом гость производил впечатление двоякое – что-то в духе притягательного уродства.
Нат попросил церемониймейстера подождать за дверью и прошёл к одному из кресел, а Андрюшкин поклонился. На вид он был куда старше короля, лет тридцать-тридцать пять.
- Мне доложили, - Нат опустился в кресло и жестом пригласил сесть гостя. Тот подчинился. – Что вы имеете на меня претенциозные планы.
- Именно так, - скрипучим, но приятным голосом отозвался мужчина – И поскольку я уже наслышан о вашей проблеме, времени разговор займёт немного.
- Так, и в чём, вы думаете, моя проблема?
Андрюшкин постучал пальцем по лбу.
- Она здесь. Только в вашем сознании.
Король с разочарованием откинулся на спинку кресла и вздохнул.
- Вы пятидесятый, кто мне это говорит. Разговор и правда короче некуда.
Собеседник покачал головой с лукавой улыбкой.
- Не спешите. Когда вы общались с последним?
Нат скептически взглянул на него, но задумался, решив посмотреть, что из всего этого выйдет.
- Лет в четырнадцать-пятнадцать.
- Подростковый возраст, - кивнул психолог. – Вы тогда ещё были осторожны с миром, верно? Боялись, что вот-вот случится какая-то неприятность, желали спрятаться в уголке и тихо сидеть, чтобы только не пораниться?
Король кивнул, признавая его правоту.
- И, конечно, следовали советам с оглядкой, ожидая очередного проявления неудачливости.
- Так. Но оглядываться на возможные травмы я перестал, а всё по-прежнему.
- Вот мы и снова подошли к утверждению, что всё в вашей голове. Вы и окружающие настолько убеждены в вашей неудачливости, что это буквально материализуется. Вы когда-нибудь пробовали думать о себе, как о крайне везучем человеке?
Мысль была новой. Нат удивлённо поднял брови и покачал головой.
- Наверное, в этом есть смысл…
- Вы у меня десятый, - ввернул психолог. – Я уверен в том, что говорю. А вот уверены ли вы, что сможете отбросить опасения и смирение?
Нат пристально вгляделся в лицо собеседника. В душе росли убеждённость в правоте этого человека и решимость.
- Да я прямо сегодня буду считать себя везунчиком.
Андрюшкин улыбнулся с видимым удовольствием.
- Вы не возражаете, если я останусь во дворце и понаблюдаю за прогрессом?
- Конечно, - легко согласился монарх, настраиваясь на оптимистичный лад.
В конце концов, удобнее держать психолога рядом – в случае неудачи даже искать не придётся. Но то, что он проявил инициативу в этом вопросе, говорило только о правильности методики.
- Что ж, - монарх поднялся. Андрюшкин тоже встал. – Церемониймейстер позаботится о вашем размещении.
Психолог снова поклонился и проследовал за Натом к двери. Выходя, король сказал Илиштольцу, чтобы тот распорядился насчёт комнаты для гостя, и отправился в свои покои. Времени до собеседования с учителями было ещё полно.
«Итак, - сказал он сам себе, настраиваясь. – Я везучий. Невероятно везучий. Сегодня все мои белы закончатся, и эта травма будет последней».
Он коснулся корсета на шее и улыбнулся. Уверенность крепла, и монарх старался отогнать остатки сомнений.
Сколько он себя помнил, все называли его неудачником. Возможно, вера в это, прочно укрепившись в сознании, и дала плоды в виде постоянных травм. Нат и раньше был готов безоглядно следовать советам, только бы избавиться от невезения. Вот только получалось плохо. Потом смирился. И вот, через несколько лет, предстояло снова отречься от опасений и наплевать на меры предосторожности.
Мысленно проследовав в комнату, монарх улыбнулся.
«И я даже знаю, с чего начать».
Войдя в покои, Нат взглянул в угол, где стояла клетка с короной. Наткнувшись на взгляд хозяина, существо странно опешило и попятилось. Король невозмутимо закрыл двери, обошёл кровать и выдвинул ящик стола. Совершенно круглыми глазами корона следила, как мужчина достаёт ключ и идёт к ней. Щёлкнул, размыкаясь, замок, и дверца распахнулась.
- Ну-ка. Иди сюда.
Нат с улыбкой протянул руку. Существо недоверчиво покосилось на него, потом осторожно сделало шажок, другой… и, метнувшись вперёд, клацнуло челюстями!
Король резко подхватил её и надел на голову.
- Ага! Уже чую, что работает!
Сомнения всколыхнулись в душе, но он быстро их отбросил. Метод Андрюшкина действовал.
Сверху раздался тихий, растерянный писк. Совсем осмелев, Нат подёргал корону за свисающие лапки.
- И только попробуй снова сбежать. Сейчас воспитывать буду.
Корона попыталась вырваться, заколошматила лапками – но хозяину удалось перехватить четыре у своего лица, и существо протестующее завопило. А монарх со смехом сорвал её с головы и закружил по комнате. Он прошёл совсем близко от угла спинки кровати, едва не подвернул ногу – но практически не заметил этого. Ему будто подарили везение, и как же он был рад!
Короне нравились развлечения. Понравилось и это. Она зажмурилась, а ротик оскалился улыбкой. И она тоже захихикала, причём так мелодично, что Нат даже остановился от изумления. Существо смотрело на него снизу вверх из полуопущенных рук и радостно улыбалось. В душе шевельнулась симпатия к подопечной.
«Наверное, не такая уж она и вредная… Я просто не мог забыть обиды, и считал её последней негодяйкой…».
Он порывисто упал на колени и опустил корону на пол. Потом встал и, отойдя к кровати, с размаху плюхнулся на мягкую перину, спружинившую под его весом.
Тяжёлый золотой обод повернулся туда, сюда, не понимая. Что происходит.
- Ну, - король протянул руки. – Иди сюда. Идём, - он похлопал в ладоши.
Корона склонилась набок, глядя на Ната. А потом осторожно подошла.
- Прыгать можешь? Ну-ка!
Внимательно проследив за жестом, призывающим подскочить вверх, корона опустилась на пол. А потом взвилась вверх, точно блоха! Лапки выпрямились, как отпущенные пружинки, и стало видно, что они длиннее самого головного убора.
Существо рухнуло прямо в руки хозяина.
- Отлично, молодец…
Весело пискнув, корона встала на лапки и выжидающе уставилась на Ната – что ещё предложит? А тот задумался на миг и тут же бесстрашно предложил:
- Прыгай мне на голову.
От толчка руки ударились о колени. Обод приземлился точнёхонько на макушку, прижав ко лбу чёлку.
- Да ты умница, - пробормотал король, гладя её.
Взгляд скользнул по комнате. Скольких же травм он только что избежал! Андрюшкин оказался настоящим кудесником. Или просто достаточно умным и прозорливым человеком. А Нат столько лет мучился!
Остаток времени до полдника он развлекался тем, что играл с короной в догонялки. И ни разу не запнулся, не налетел на мебель. Будто снова оказался в костюме вредителя. И каким же свободным король себя чувствовал! Камзол уже давно валялся на кровати, туфли были сброшены. Нат смеялся, как мальчишка, будто вернулись далёкие годы детства.
Устав, он рухнул на постель и выдохнул, радостно глядя в потолок. Корона запрыгнула следом – тяжёлый обод опустился в сантиметре от головы хозяина – и устроился рядом, довольно ворча.
- Вот же… Я невероятно везуч! – Мужчина поднял руки и уставился на них. – Я теперь всё могу! Больше никто не будет за меня бояться. Теперь я совсем обычный! Ну, значит, и с вином повезёт.
- Урр, - отозвалась корона.
Нат резко сел, когда всплыло воспоминание о том, чего он так долго был лишён.
- Аттракционы, конечно же! Коньки, ролики! Я теперь не покалечусь, Праматерь моя! – Он взглянул на корону и снова рассмеялся. – Потому я был таким везучим в Гардарии, что это уже было во мне! А я не видел! И разве неудачники становятся королями?
Он сказал то на автомате, и тут же, осознав, что прозвучало в неожиданно нахлынувшей тишине, погрустнел.
Ничего хорошего в коронации не было. Монарх вздохнул и поднялся, а головной убор недоумённо хлопнул глазками.
- Ладно, всё. Поиграли и хватит.
Проведя рукой по волосам, Нат тяжело опустился за стол и подпёр голову руками. Прошлое навалилось тяжёлым грузом – а ведь казалось, что он уже смирился.
- Амари, что же… - прошептал он. – Я не забирал твою боль? Всё это время страдал из-за глупости? Ни на что я не был годен…
Перед глазами предстал образ брата из прошлого, казавшегося таким далёким. Вернулась и подростковая скорбь оттого, что не мог отплатить такой же высокой ценой, какой награждали его. Амари постоянно поддерживал братишку и делал для него куда больше, чем получал в ответ. Ухаживал и развлекал, когда Нат лежал, весь перебинтованный, многому учил. И что получал от братишки? Только признательность и глупые подарки вроде смастерённых своими руками игрушек. Для Ната этого было мало, но большего он дать не мог. И часто печалился, хоть брат и уверял, что многого ему не нужно.
Так это и шло через всю жизнь. Когда Нату было совсем невмоготу терпеть своё существование, он убегал в своё тайное место под обрывом у моря. Часто падал на крутой тропинке, скатывался, но боль только сильнее толкала вперёд – спрятаться, никого не видеть!
В тот день его отыскал Вис Кас, только вчера ставший воином. Пятнадцать лет – возраст посвящения у мурсиан, и подросток гордился новым именем. В тишину и мерный плеск волн вторгся громкий, торжествующий вопль:
- Ага, мяу! Выследил тебя, мяу!
Принц даже не обернулся, мрачно поднимая с земли камешек.
- Ненавижу своё имя! – Крикнул он и метнул импровизированный снаряд в воду, а за ним еще один, и еще. – Родители! Меня! Будто! Прокляли! На! Вечные! Слёзы!
Воин пронаблюдал за градом камней, обрушившихся на тихо колышущуюся гладь. Вода пошла волнами, а всплески вторили крику отчаяния.
- Да не печалься ты, мяу… - он опустился рядом и заглянул в сердитое, на грани истерики, лицо друга. – Вот станет Амари королём, он сменит тебе имя, мяу. Он для тебя всё сделает. Мяу.
Нат закрыл глаза.
- И я для него… Но я мало что могу.
- Будь для него просто братом, мяу. Вот мне достаточно и того, что Шустер мой, и я могу всему его учить, мяу.
Принц поджал ноги к подбородку.
- Твой братик не калечится на ровном месте.
Следующая же фраза просто потрясла Ната. Вис и тётя Мурка никогда об этом не заикались. Но, видимо, сейчас был подходящий момент для откровенных признаний.
- Солик, он… с рождения калека, мяу.
Подросток вскинул голову и посмотрел на друга. А сам силился вспомнить, что же упустил, почему не заметил ничего странного в двухлетнем ребёнке со слабым зрением.
- Что? В чём?
- Он слепой, мяу.
- Но он же видел меня!
- Чуял. У оборотней хороший нюх в раннем детстве.
- И что теперь?
Известие заставило сердце бешено заколотиться от жалости. Вис пожал плечами.
- Воспитывать, тренировать так, мяу. Будет на звук ориентироваться, мяу. Что теперь, мяу? Не бросать же, мяу.
- И вы его не поменяли обратно?
Шустер слишком легко ассоциировался с самим Натом – и принц будто спрашивал о своей судьбе.
- Ты что, он уже наш, мяу, - удивился Вис. – А своих не бросаем, мяу. Калечный, не калечный – он мой брат, мяу!
Они ещё помолчали, глядя в спокойное течение воды. Нат всё вспоминал рыжего полукотёнка, так шустро ползающего по мягкому полу дома.
- Вот… мяу. И ты для Амари такой же, мяу, - наконец добавил друг. – Мне от Шустера никаких свершений не нужно, а Амари - от тебя, мяу. Единственный подвиг, которого мы от вас ждём – это находить в себе силы жить, мяу.
Никогда прежде Нат не слышал от Виса таких рассуждений.
- Ты такой умный…
Где-то наверху, в лесу, зарычал фальшнеп. От этого звука в воздух взвилась стая птиц, и тенью пронеслась над ними, одарив принца здоровенной лепёшкой по голове. Вис расхохотался и начал в восторге топать босыми ногами по камням. Пришлось наградить его оплеухой. Друг ответил кулаком промеж глаз, чем лишил принца очков, и завязалась потасовка. Но, начавшись обидой, закончилась она дружески – мурсианин и царосец хохотали, мутузя друг друга.
Возвращался Нат, весь покрытый синяками после драки, царапинами от крутого спуска и с мокрой головой – он предпочёл заболеть, но не уронить достоинства птичьими отходами в волосах.
Но душа успокоилась. И он благодарил Праматерь, что в его жизни есть такой хороший друг, как Вис Кас.
На голову опустилась тяжесть, и мужчина вынырнул из воспоминаний. Тут же послышался стук в дверь. Нат уже хотел было откликнуться, но вовремя вспомнил, что сейчас в неподобающем виде. Он быстро поднялся - корона тихо пискнула от головокружительного взлёта – и, подхватив с помятого покрывала камзол, начал поспешно его натягивать.
Стук повторился.
- Ваше Величество? – Донёсся чуть обеспокоенный голос Илиштольца.
- Одну минуту, - откликнулся Нат, застёгивая пояс.
Потом снял корону с головы и не удержался, чтобы не подбросить. Существо радостно пискнуло – король поставил его на кровать и, пригладив волосы, повернулся к двери.
- Войдите.
Церемониймейстер открыл дверь и заглянул.
- Время полдника, куда прикажете подать?
- В столовую, - не стал мудрить Нат. – А после пусть ко мне подойдёт Рик.
Илиштольц поклонился и отступил в сторону, пропуская короля.
Минута слабости прошла. Нат храбро сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку – в детстве натренировался – чем поверг церемониймейстера в шок. Прошлое осталось в прошлом. А будущее сулило более лёгкую жизнь. Решение гардарийской проблемы найдено, невезение испарилось, словно сон. Казалось бы, что плохого могло случиться?
@темы: пишу, Самый счастливый - фэнтези
